Например, вот самый настоящий тяжело-металлический рокер. Спупанные, нечесанные лохмы до лопаток, борода развевается по ветру, в обоих ушах по дюжите серьг в виде черепов, руки - по плечи в татуировках. Не мыт как минимум неделю, пьян и обкурен до границы умопомрачения. Порванные джинсы и куртка, в которой заклепок больше чем кожи. На каждом пальце - по паре перстней, все один другого страшнее. Орет песню, в которой матюгов на порядок больше чем всех остальных слов.
И вот его пригласили спеть свою самую популярную песню в оперный театр. Зал блистает золотом, на потолке - роспись. Зрители-мужчины все в смокингах, дамы - в вечерних плятьях и брильянтах. Все чинно и благопристойно. И вот выходит на сцену наш рокер. Его не узнать. Помыт, причесан, подстрижен. Трезв как минимум в течение последней недели. Фрак, белоснежная манишка, галстук-бабочка.
Поет. Мотив тот же. Слова... смысл особенно не поменялся. Но вместо привычных "I will fuck you in all your holes" он поет "I will love you on a sandy beach as you have never been loved before". И не motherfuckers у него, а gentlemen. И не bitches, а lovely ladies. Из сопровождения - всего одна гитара.
Именно такое сравнение напрашивается после речи Трампа в нашем Конгрессе. Нет, Трампа не подменили. Он лишь немного... приоделся. Как тот рокер. Сбавил тон. Разбавил песню фактами, среди которых привычных ему вранья и фантазий стало меньше, а сами враки и фантазии приубавили яркости и наглости. Меньше кривляний. Больше слов.
( Да, в этой речи было много слов. В основном... )В одном, правда, Трамп оказался прав. Время для болтания языком кончилось. Пришла пора работать. Вот только... только рокер вряд ли может работать. Он умеет лишь орать непристойности со сцены и пить.
Посмотрим...